Битва при Камбре
Идея написать о битве при Камбре зародилась в недрах редакции «Великой Войны» уже давно, но взяться за такую работу мы долго не решались. Все же это одно из ключевых сражений Первой мировой, оно многогранно и масштабно. Причем не только размахом или привлеченными силами и средствами, но, даже в большей степени, долгосрочными последствиями и тем влиянием, которое битва при Камбре оказала и продолжает оказывать на развитие военного дела. В общем, нам не сразу удалось придумать способ подступиться к этой глыбище и не написать очередную книгу.
Впрочем, первые танкисты трудностей не боялись и нам не пристало. И вот, после необходимого планирования и тщательной подготовки, мы рады представить вам этот текст. Очень надеемся, что мы справились и это не последний рассказ о Камбре. Fear Naught!
Битва при Камбре, атака на лес Гош. Художник: Крис Роулинс
Чем была и не была битва при Камбре
За 104 года история битвы обросла множеством заблуждений и стереотипов и даже официальная история, как оказалось, грешит неточностями. По этой причине мы решили разобрать некоторые ключевые моменты в формате «вопрос-ответ».
Почему Камбре?
Изначально участок был предложен бригадным генералом Генри Тюдором (не родня), командующим артиллерией 9-й дивизии. Тюдор был сторонником внедрения новой артиллерийской тактики и горел желанием опробовать все свои задумки на немцах.
Примерно в то же время, Джон Фуллер, на тот момент начальник штаба Танкового Корпуса, предложил концепцию т.н. «танкового рейда». Целью 24-часового рейда было уничтожение вражеской материальной части и живой силы, а также дезорганизация и деморализация его войск и резервов. Захват и удержание территории, напротив, не планировались.
Кроме того, участок фронта в районе Камбре считался относительно тихим, там не происходило почти ничего, начиная с 1914 года и оборонялись ослабленные и недоукомплектованные германские части. Поскольку на участке не было серьезных боев, земля была не изрыта воронками и местность как нельзя лучше подходила для танков.
План Тюдора выглядел многообещающим и был одобрен Генеральным штабом. В сентябре 1917 года в план Тюдора был посвящен командующий Танковым корпусом бригадный генерал Хью Эллес. Он предложил расширить масштаб от рейда до прорыва. Детализированный план операции GY появился в середине октября.
Но, подчеркну, стратегических целей британское командование не ставило, максимум оперативные.
Аэрофотосъемка поля боя от британских позиций до бурлонского леса, где наступление захлебнулось.
Каков был план битвы?
В своей основе, план Тюдора опирался на комбинацию из новых методов артиллерийского огня и танков. Первый компонент позволял исключить многодневную артиллерийскую подготовку и нанести внезапный удар. Второй — уничтожить проволочные заграждения, расчистить путь для пехоты и кавалерии, а затем «зачистить» оставшиеся очаги сопротивления.
Авиация обеспечивала прикрытие наступающих войск, связь и разведку. Последней уделялось особое внимание. В окончательном варианте плана задачи по координации действий пехоты, обнаружению целей, корректировке огня союзной артиллерии и даже визуальному контролю артогня возлагались на шесть корпусных эскадрилий или 125 машин. Для поражения целей во вражеском тылу выделили двенадцать бомбардировщиков DH4.
В образовавшийся прорыв планировалось ввести кавалерию, которой ставилась задача пересечь флескьерский хребет и продолжить наступление в направлении Камбре. Согласно плану, скорость наступления кавалерийских частей позволяла оказаться в намеченных точках раньше, чем туда доберутся германские резервы. Англичане рассчитывали, что у них будет примерно 48 часов.
Наличие в плане кавалерии было причиной, по которой в танковом корпусе появились танки с крюками для растаскивания «зарослей» колючей проволоки. Там, где худо-бедно могли пройти пехотинцы, никак не проходили лошади.
‘Сержант, я тут малость запутался…’ Танк-разрушитель проволочных заграждений Mark IV (видимо самка) на испытаниях. Опыты показали, что танки способны расчищать от ‘колючки’ обширные участки с помощью специальных крюков-кошек.
Танки сыграли решающую роль?
В битве при Камбре родилась принципиально новая форма вооруженной борьбы — общевойсковой бой или combined arms battle, о чем мы уже не раз писали в нашем канале.
Соответственно, нельзя вычленить из битвы какой-то один род войск и приписать ему решающую роль или, наоборот, «свалить» вину за неудачи.
В битве при Камбре впервые в тесном взаимодействии действовали артиллерия, танки, кавалерия, пехота, с воздуха 3-ю армию поддерживал Королевский летный корпус, а тыл подпирала реорганизованная система обеспечения.
Все внесли свой весомый вклад в битву.
Что касается роли танков, то за нас ответил французский Министр вооружений в 1919 году: «Есть два типа пехоты: та, которая ходила в бой с танками, и та, которая ходила в бой без танков. И первые никогда бы больше не пошли в бой без танков».
Пожалуй, к этим словам добавить нечего.
Мост через канал дю Норд взорванный немцами при отступлении, 28 ноября 1917 года
Сколько танков принимало участие в битве?
Вопрос сложнее, чем кажется. Официальная история Первой мировой (3-й том) называет следующие цифры:
378 боевых танков. (9 батальонов по 42 танка в каждом)
54 танка снабжения
7 транспортеров орудий (Gun Carriers)
32 танка оборудованных для снятия проволочных заграждений (Wire pulling tanks)
2 мостовых танка
9 радио-танков (по 1 на бригаду)
1 танк-кабелепрокладчик. Его работой была прокладка телефонного кабеля для штаба Армии.
Всего 476 машин.
Цифры приведенные в этом источнике использовали Фуллер, Лиддел-Гарт и, в общем, после таких авторитетных столпов танковой мысли, все остальные авторы. Даже сотрудники из Танкового музея в Бовингтоне придерживаются этой версии.
Однако существует и другая версия на так давно всплывшая в документах из «Центра Лиддел-Гарта для военных архивов». Предварительный отчет об операциях Танкового корпуса с 3-й Армией с 20 ноября по 1 декабря 1917 года уточняет, что в сражении должны были принять участие 432 танка, из них:
324 боевых танка,
54 запасных танка;
36 танков для снятия проволочных заграждений;
18 танков снабжения;
5 «ган-керриеров» и один инженерный танк.
Танковая атака, как ее видели художники “Оспрейки”.
Какой была организационная структура танковых соединений?
Танковый корпус выставлял три бригады (1-ю, 2-ю и 3-ю) общей численностью в 432 машины
В каждой бригаде по 144 машины.
Каждая бригада состояла из трех батальонов по 48 танков, из них 36 боевых (по 12 на роту), 6 запасных (по 2 на роту), 6 танков снабжения (по 2 на роту). В случае последних, в танки снабжения записывали не только специально переоборудованные ромбики со снятым вооружением, но и все «самки» Mark IV, с оборудованием для перевозки груза или перетаскивания волокуш.
Причем, в ходе битвы танки могли менять свою роль. Скажем те «четверки», которые закончили расчищать проволоку, сбрасывали крюки и отправлялись в бой как обычные боевые танки.
И еще один взгляд художника на начало танковой атаки.
Сколько из них пошло в бой?
20 ноября пошло в бой 346 танков. 132 из 1-й бригады, 108 из 2-й и 112 из 3-й.
1-я и 3-я бригады задействовали часть резервных танков и вспомогательных машин.
Как танки пополняли припасы в бою?
Перед началом боя были подготовлены 100 волокуш. Каждый танк снабжения мог утащить груз в 7 тонн воды, топлива, масла и боеприпасов. Дозаправку и пополнение боеприпасами устраивали прямо на поле боя, на импровизированных пунктах снабжения.
Mark IV тащит волокуши с грузом. Не факт, что дело происходит при Камбре, но дает представление о том, как все происходило.
Но 20 ноября танки понесли сокрушительные потери, так ли это?
Это распространенный миф, который соседствует с набором стыдных стереотипов про «душные тесные коробки» и «горели как спички».
20 ноября 1917 года на позициях для атаки выстроилось 335 «ромбов»
Из них «стартануло» 333.
Противника атаковало 325 или 97,6%
Из них застряло или поломалось 50 или 15%
Подбито вражеским огнем было 77 или 23,1%.
В сумме от поломок и воздействия противника было потеряно 127 машин или 38,1%, что, в целом, неплохой показатель учитывая уровень тогдашних технологий и специфику фронтальных атак на укрепленные линии. Для сравнения, 3-я Гв. Танковая Армия РККА в январе-феврале 1943 года потеряла 122 танка из 428 (или 28,5% от первоначального состава) без всякого воздействия со стороны противника, просто на маршах или за счет неорганизованной логистики.
207 «ромбов» успешно вернулись на позиции.
Подбитый танк в Бурлонском лесу. “Ромбикам” сильно досталось во время стычек в сложных для танков местах — населенных пунктах и лесах. Собственно, как и сейчас.
Но в ходе битвы они все же понесли сокрушительные потери?
Понесли, но не сокрушительные.
В период с 20 ноября по 1 декабря танки задействовались в течение восьми дней. Часть танков возвращалась на свои позиции сама, часть удавалось эвакуировать, починить и отправить в бой снова. Плюс 30 ноября прибыло 48 машин из резерва, часть из которых также приняло участие в битве.
За этот период в бою побывало 608 машин (танк мог отправиться в бой несколько раз), из них 555 вступили в бой с противником.
Окончательная статистика за всю битву такова: 146 танков было уничтожено немцами, еще 68 сломалось или застряло. Домой вернулась 371 машина.
Из общей первоначальной численности в 432 танка потеряно 214 или 49,5%
Опять же, история знает примеры, когда танковые соединения за неделю «сгорали» до 10–20%, и это не предел.
Опять же, стоит учитывать, что даже застрявший или подбитый «ромб» — это не только бронекоробка, дающая какую-никакую защиту, но и 3–5 «Льюисов», солидный запас патронов, воды, еды и прочих припасов. Известно множество случаев, когда недобрый экипаж выбирался из подбитого танка, снимал пулеметы и сбивал немцев с позиций, нередко увлекая за собой свою пехоту и таки выполнял поставленную задачу.
Mark IV (самка) с фашинами на станции Плато. Новая модификация “ромба” облегчила жизнь техникам и логистам, спонсоны больше не надо было демонтировать при транспортировке танков, они вдвигались внутрь корпуса на специальных рельсах.
1917-й: учебный год Великой войны
Стратегические и тактические неудачи 1916 года показали несостоятельность многих популярных на тот момент концепций и вынудили военных вернуться «за парту», то есть к поиску новых технических и тактических решений. И, несмотря на то, что работы в этом направлении начались уже в 1915–16 гг., именно 1917-й стал годом накопления сил, активной учебы и трансформации армий. Реформы проводили все воюющие стороны, кроме, пожалуй, Турции, где попытки улучшений наткнулись на общий кризис личного состава.
Стоит отметить три любопытные особенности, связанные с процессами изменений в армиях противоборствующих сторон, проявившиеся именно в ходе битвы при Камбре.
Во-первых, это сражение находится примерно посередине «кривой обучения» и британской, и германской армий и стало для них возможностью опробовать ряд новых вооружений и тактических решений. Для обеих сторон Камбре — это в каком-то смысле «промежуточный итог» усилий прошлых лет.
Вторая особенность заключается в том, что «промежуточный итог» оказался положительным и для немцев, и для англичан.
В ходе сражения стороны понесли приблизительно одинаковые территориальные и людские потери и в этом смысле Камбре справедливо считается «ничьёй». Зато с точки зрения внедрения и испытания новых форм боя обе стороны одержали победу, подтвердив правильность своих идей.
Англичанам удалось осуществить внезапную атаку, успешно опробовать общевойсковой бой, а также комбинацию танков и новой пехотной тактики.
Немцы не менее успешно подтвердили состоятельность доктрины «эластичной обороны», опробовали глубоко эшелонированную оборону и новую тактику штурмовых подразделений, которую позже назовут «тактикой инфильтрации».
Третьей особенностью можно назвать внедрение противоборствующими сторонами схожих вооружений или тактических решений. В одних случаях это было следствием обмена опытом и военно-технического сотрудничества между союзниками. Так, например, у Турции и Австро-Венгрии появились свои «штосструппен», а американцы обзавелись танками.
В других случаях происходило заимствование и переосмысление опыта противников. И, наконец, в третьем случае противники приходили к схожим решениям независимо друг от друга, как в случае с трансформацией артиллерии. При Камбре и немцы, и англичане применяли артиллерию по-новому и, опять же, успешно.
Примечательно, что в ходе немецкого контрнаступления или операции Sturmflut (нем. Приливная волна) были применены новые артиллерийские методы, разработанные и опробованные полковником Георгом Брюхмюллером в сентябре 1917 года под Ригой. Это еще не был знаменитый «Фойервальц», однако впервые новые методы артиллерии применили совместно с батальонами штурмовиков.
Далеко не все новинки сработали именно так, как планировалось, однако большинство решений легло в основу новой тактики, которая окончательно сформируется в первой половине 1918 года. Именно эти наработки помогут англичанам остановить германский «Кайзершлахт», перейти к «Стодневному наступлению» и, впоследствии, послужат основой для разработки послевоенных уставов и теорий.
Mark IV (самка) из батальона G рядом с захваченными полевыми пушками около Гренкура. Этот эпизод славен тем, что танки пошли в атаку на обнаруженную батарею и овладели позицией, захватив орудия. Сейчас “пушка из Гренкура” выставлена в музее.
Наследие Камбре
Отвечая на вопрос о том «что дала битва при Камбре для развития военного дела?» можно было бы ограничиться коротким ответом — она дала общевойсковой бой, основную форму ведения боя современных армий.
В более широком смысле, Битва при Камбре стала тем фундаментом, на который опирается большинство послевоенных и современных теорий и доктрин. Элементы, использованные при Камбре мы без труда обнаружим и в «Теории глубокого боя», и в концепции Воздушно-наземной операции и даже в футуристической американской доктрине «Многосредной войны».
Стоит отметить, что даже по прошествии 104 лет битва не теряет актуальности и активно изучается военными большинства стран мира, зачастую давая почву для весьма неожиданных выводов и дискуссий. К примеру, американские военные увидели сходство между действиями британских штабов в битве при Камбре и современными американскими штабами дивизионного и корпусного уровня.
По их мнению, в обоих случаях наблюдается неготовность к широкомасштабным маневренным боевым действиям, вызванная отсутствием опыта. Только в случае с BEF «атрофия» была вызвана годами позиционной войны, а в случае с американскими вооруженными силами — переходом армии от конвенциональных боевых действий к контртеррористическим операциям (COIN).
Также среди долгосрочных последствий нельзя не выделить влияние битвы на развитие ряда родов войск, а именно артиллерии, пехоты и танковых.
Именно после этой битвы танк, бывший до того «на испытательном сроке» завоевал свое законное место на поле боя. Танковому Корпусу удалось доказать полезность и эффективность нового рода войск при правильном его применении. Танкистам, в том числе и английским, еще предстояла долгая и сложная борьба с противниками механизации, консерватизмом и интригами «старых» родов войск, техническим несовершенством техники и многим другим. Но главное было сделано — танки стали неотъемлемой частью любой армии и остаются ею по сей день.
Тактика немецкой пехоты и, в особенности, штурмовых батальонов, стала образцом не только для своего рода войск, но и оказала сильное влияние на другие.
По итогам битвы при Камбре немцы сделали вывод, что действовать лучше всего в рассредоточенных порядках. Важно использовать любые средства для маскировки или создания полевых укреплений; должна поощряться инициатива и тактическая мобильность.
В сущности, немецкие офицеры в ноябре-декабре 1917 года, отчасти, предвосхитили реалии современного поля боя. В условиях, когда совокупная огневая мощь артиллерии, авиации и высокоточных вооружений может «перемолоть» любое количество войск, спасением могут стать рассредоточение, маскировка и быстрое перемещение. Сейчас именно эти принципы французы закладывают в доктрину SCORPION в рамках которой они перестраивают свои вооруженные силы.
Отдельно стоит отметить кардинальные изменения в применении артиллерии. Если к моменту начала Первой мировой в европейских армиях царила полевая артиллерия, то к моменту начала битвы при Камбре основной акцент сместился на тяжелую. При этом, в течение 1916–17 гг. вводятся или усиливаются такие элементы как авиаразведка, картографирование, калибровка, метеорологическая служба, разрабатываются методы определения координат целей по звуку и вспышкам (звукометрическая и фотограмметрическая разведка), трансформируются службы наблюдения, связи и корректировки огня.
В сущности, от стрельбы прямой наводкой артиллерия перешла к стрельбе по координатной сетке и картам (которые наконец-то сделали нормально), от долгой пристрелки и заваливания целей снарядами к «точечным» ударам для нейтрализации цели.
В сущности, артиллерия осени 1917 года уже находилась в полушаге от того какой станет современная артиллерия, с поправкой на уровень технологий.
И, наконец, «домашним заданием» Камбре, стали вопросы развития успеха после прорыва оборонительной линии и логистики. Но, в полном объеме, эти вопросы до конца Великой Войны не решит ни одна из сторон конфликта.
Танки на железнодорожной станции Плато. Слева Mark IV с установленной фашиной под брезентом, справа гусеничная ремонтно-эвакуационная машина (Salvage Tank или Salvage Machine), переделанный из Gun Carrier. Две таких машины использовались в Центральных Мастерских.
Вопросы читателей
Вопрос 1
Были ли специалисты в ген. штабах или же офицеры на местах, которые начали прорабатывать тактику применения танковых войск в реальном бою.
— Вообще, вопросы разработки и применения боевых бронированных машин на поле боя занимали умы инженеров и военных еще до начала Первой мировой. Правда будущая война представлялась им совсем не такой, какой она оказалась в действительности. Плюс, после начала боевых действий их характер несколько раз менялся.
Тем не менее, с 1914 года теоретические разработки и изобретения оказались востребованы, хотя и не все были реализованы.
Разумеется, специалисты и офицеры были. Из известных можно назвать Макфи, майора Вильсона, Уильяма Триттона, Уильяма Фостера, полковника Кромптона и других.
К 1917 году уже был сформирован Танковый корпус со своим собственным штабом. Начальником штаба был тот самый Джон Фуллер (J.F.C. Fuller), знаменитый теоретик танковых войск и горячий сторонник механизации.
Что касается проработки тактики, то она и прорабатывалась на поле боя и танкодромах. Просто в силу того, что род войск был новым и обращаться за опытом первым танкистам было некуда.
Немецкая 210-мм гаубица хитро спрятанная в руинах амбара. Захвачена 51-й дивизией при Флескьере, 24 ноября 1917 года.
Вопрос 2
Были ли какие-то концепции, которые приняты не были, но в будущем повлияли на танковые войска радикальным образом.
— Если речь о технических концепциях, то таких было много.
К примеру, в 1916 году появились проекты танков «Лидер флотилии» (Flotillia Leader) и «Боевой танк» (Battletank), представленные компанией Уильяма Фостера.
Обе машины имели противоснарядное бронирование, мощное артиллерийское вооружение и кроме экипажа вмещали еще и отряд пехотинцев — «Лидер Флотилии» перевозил 8–10, а «Боевой танк» — 12–15 солдат. В сущности, обе машины можно смело назвать прообразами тяжелой БМП.
Или был кромптоновский Emplacement Destroyer №3, одна из первых самоходных артиллерийских установок на гусеничном ходу.
Впоследствии танки обзавелись противоснарядной броней, у механизированных войск появились САУ, гусеничные БТР и БМП и многое-многое другое.
Теоретические концепции — отдельный вопрос, частично мы его разобрали выше.
Вопрос 3
Можно ли считать, что после Камбрэ судьба Германии была предрешена?
— Прямого влияния на судьбу Германии эта битва не оказала. Войну на истощение Германия проигрывала и без Камбре, к концу 1917 года вопрос о победе уже не стоял. Дальнейшие действия немцев определяли только условия поражения.
Вопрос 4
Как повлияло сражение у Камбрэ на итог войны, прямо или косвенно.
— Про косвенное влияние уже сказано выше.
“Четверки” с фашинами погружены на эшелоны и ожидают отправления на фронт перед началом битвы. Станция Плато, Франция.
Вопрос 5
Ну и главное, какие антитанковые тактики разрабатывали с другой стороны, что можно отметить с по вашему мнению?
Удалось ли немцам выработать и применить какие-либо новые тактические приемы борьбы с бронетехникой прямо по ходу битвы?
— Смотря в какой период. После появления танков на поле боя в сентябре 1916 года базовая противотанковая оборона появилась, что называется, «явочным порядком» в первые же часы. Полевая артиллерия, размещенная позади первой полосы обороны, плюнув на все наставления, начала бить по танкам прямой наводкой из укрытий.
По итогам боев немцы обеспокоились и решили сформировать 50 т.н. «батарей ближнего боя» (Nahkampf-Batterie) по шесть 7.7 см полевых пушек в каждой. Тактика у них была простой: такие пушки размещались в укрытиях и не принимали участия в артиллерийских дуэлях. Они открывали огонь только в случае приближения вражеских танков или пехоты.
Также были разработаны заряды для минометов для настильной стрельбы. Это оружие показало себя исключительно хорошо в противотанковой роли, но появилось только в декабре 1917 года. Впрочем, минометы успешно справлялись с танками и с помощью обычных мин.
Большие надежды возлагались на бронебойные пули со стальным сердечником (SmK), но насытить ими армию не удалось, а их эффективность против танков Mark IV немцы оценили как «ограниченную». У «четверок» была более толстая броня по сравнению с предшественниками.
В феврале 1917 года компания Круппа разработала бронебойный снаряд для 7.7 см полевых пушек — Kanonen Granate 15 mit Panzerkopf.
И, наконец, уже на Сомме у немецкой пехоты появляются «Гебальте Ладунги» — связки гранат. Повредить танк «Гебальте Ладунгом» можно было только при большом умении и при удачных обстоятельствах.
После серии неудачных для англичан танковых атак в 1917 году желание немецкого командования заниматься укреплением противотанковой обороны сошло на нет. А изученный в р-не Арраса «ромбик» Nr. 799 окончательно убедил их, что германская армия имеет все необходимое для борьбы с танками. Правда немцы не знали, что им попался учебный танк с корпусом из незакаленной стали.
Самым эффективным противотанковым средством при Камбре стали обычные полевые пушки. Из новинок же стоит отметить две.
Первая это батареи K-Flak, 7.7 см скорострельных пушек, установленных на полноприводных грузовиках, по 2 грузовика в батарее. Их собрали под Камбре со всего Западного фронта и они, по мнению немцев, показали свою исключительную эффективность, как подвижное противотанковое средство. (в этом месте мы улыбаемся и радостно машем всем современным отрицателям артиллерии на колесном шасси).
K-Flak (Kraftwagenflak) с 7.7 см пушкой. Зенитки в противотанковой роли немцы начали использовать задолго до появления печально известных «ахт-ахт».
Вторая новинка — это новый тип гебальтеладунга. Мешок для песка наполняли ручными гранатами или взрывчаткой, а одну гранату помещали в горловину в качестве взрывателя.
Следы танков, пересекающие траншею линии Гинденбурга, 10 декабря 1917 года.
Вопрос 6
Как действовала английская пехота, которая шла за танками — интересует тот момент, что пространство за танком при приближении к окопам обороняющихся начинает простреливаться косоприцельным огнём. Учитывая широкое распространение фланкирования подступов к окопам, английская пехота должна была быть отсечена от танков. Почему немцы не смогли отсечь пехоту от атакующих танков?
— Она действовала по-разному. Как бы это странно не звучало, но у пехотных командиров была определенная свобода в выборе конкретной тактики, построения и действий в бою.
Так, например, генерал-майор Харпер, командовавший 51-й пехотной Дивизией (Хайлендеров) приказал пехоте идти за танками цепями на отдалении в 200 метров, а не колоннами, прячась за корпусами «ромбов», как настойчиво рекомендовали офицеры Танкового Корпуса, начиная с Фуллера. Но… все произошло по нередкому в британской армии сценарию, когда у вышестоящего офицера «усы, гордость и упрямство, поэтому будет как я сказал, а не как надо». Итог известен — хайлендеры и танки понесли серьезные потери на флескъерском хребте, хотя немецкие позиции они все равно взяли.
Что касается момента с пулеметным огнем.
Англичанам удалось скрытно сосредоточить мощную артиллерийскую группировку, которая обрушила шквал огня на разведанные цели и вражеские линии обороны.
Рядовой Киркби из West Yorkshires описал это так: «Внезапно тишина занимающегося рассвета была разорвана таким грохотом и огнем, который никогда доселе не слышали люди. И хотя земля тряслась от грома массы наших орудий, захватывающее дух кольцо разноцветных огней, вспыхивающих как гигантские фейерверки, порождало зрелище настолько поразительное, что мы все, находясь под впечатлением, были прикованы к месту…»
При этом, англичане грамотно использовали комбинации из дымовых и осколочно-фугасных снарядов. Первые ослепили наблюдательные пункты и просто затруднили наблюдение за полем боя, а вторые загнали немцев в укрытия, подавили артиллерийские батареи и разрушили систему связи.
Дадим слово немцам.
«7:15 утра 20 ноября. Внезапные вспышки, гром и рев, будто вырывающийся их тысяч глоток и завывание снарядов, летящих к немецким траншеям. <…> Англичане обстреливают нас фугасными, зажигательными и дымовыми снарядами. <…> Солдаты попрятались в убежищах, зная, что пока идет обстрел британская пехота не появится. Остались только часовые. <…>
Среди всего этого инфернального шума раздались жужжащие звуки, будто от аэропланов. Густые облака дыма покрывали поле боя, тут и там их разрывали вспышки пламени. После этого что-то темное появилось и рядом с ним двигалась темная масса. Часовые не верили своим глазам, густые проволочные заграждения ломались как спички под напором этих неопознанных колоссов.
Германская пехота вылезла из убежищ и заняла места в наполовину заваленных траншеях. Теперь грохотали винтовки и пулеметные очереди потянулись в сторону атакующих. Танки! Танки! Один и тот же крик раздавался слева и справа! Не несколько — много танков! Целые ряды, и не одетой в хаки британской пехоты, но бронированных машин наступали скрытые туманом и дымом. Медленно и неумолимо они приближались, в них полетели ручные гранаты, артиллерия открыла заградительный огонь, но танки, казалось, были неуязвимы».
Прошу прощения за длинную цитату, но она очень иллюстративна. Проще говоря, к моменту, когда немцы очухались, оказалось, что ответный огонь открывать некем, нечем или уже некогда — танки и британская пехота совсем рядом. А когда к траншее приближается линия «ромбов», совсем не до косоприцельного огня.
Поврежденный танк Euralius использовался в качестве наблюдательного пункта. 23 ноября 1917 года, неподалеку от Рибекура. Буквы ‘WC’ на корме означают Wire Crusher (а не то, что вы подумали), то есть “Разрушитель проволочных заграждений”.
Вопрос 7
Известны ли авторам канала случаи подбития/уничтожения британской бронетехники в ходе битвы, при помощи обычных пехотных ПТС того времени (представленные на тот момент, в основном, связками гранат и прочей взрывчаткой)? Насколько массовый характер они носили?
— Такие случаи были, но они были редкостью. Только в районе Флескьера и в боях за мелкие деревушки немецкие пехотинцы получили возможность подобраться к танкам так близко, чтобы применить связки гранат или попытаться выстрелить внутрь танка через люки или щели.
Правда, в ряде случаев трудно определить кто же, в конечном счете, уничтожил танк. Как это часто бывало, стреляли все, значит и об уничтоженной машине доложили все. А учитывая, что немецких пехотинцев награждали за уничтоженные или поврежденные танки, в доклады попало множество преувеличений.
Совершенно типичной была эта картина и для Второй мировой, где два брошенных немцами «Королевских тигра» могли записать на свой счет танковый батальон, пехотный полк, пара противотанковых батарей, гаубичная батарея и заодно еще и авиаторы.
29 ноября 1917 года. Британские солдаты позируют с трофеями в числе которых ослик с тележкой. Ослика нарядили в пикельхаубе.
Вопрос 9
Вообще, как высоко вы оцениваете организацию германской противотанковой обороны в ходе этой битвы?
— Слабая. В первый день сражения к 16:00 танки преодолели 7 миль в глубину вражеской обороны. Это было самое стремительное наступление за всю войну.
Причем темп наступления танков мог быть еще быстрее, а глубина наступления ограничивалась их техническими характеристиками.
29 ноября 1917 года. Танки батальона “С” буксируют захваченные у немцев 150 мм морские орудия в лесу к востоку от Рибекура.
Вопрос 10
Как сами немцы оценивали свою готовность отражать массированные танковые атаки противника до начала битвы-и по ее итогам?
— У немцев, как и у всех остальных, не было опыта обороны от массированных танковых атак. К ноябрю 1917 года они считали, что имеющегося вооружения и укреплений достаточно для отражения атак, подобных тем, с которыми они уже сталкивались ранее.
