Несостоявшиеся панцерваффе Второго Рейха. Дер План 1919
Не секрет, что до середины 1918 года немецкое командование относилось к танкам с изрядной долей скепсиса и, надо сказать, что у них были все основания. До битвы при Камбре во второй половине 1917 года, танки не проявили себя как решающий фактор на поле боя и в их пользе сомневались даже в Лондоне. Отдельным мощным аргументом в пользу позиции скептиков, был факт, что проламывать оборону и наступать немцы научились с помощью новой тактики пехоты и артиллерии, которые постоянно совершенствовались и достигли пика развития к Весеннему наступлению 1918 года.
А вот после того, как немецкое наступление выдохлось (не в последнюю очередь потому, что у немцев не было средств для его быстрого развития) случились сначала Суассон (июль 1918), а затем и «Черный день германской армии» (август 1918), где союзники применяли танки широко и успешно.
К началу августа 1918 года даже самые упрямые танкоскептики кайзеровской армии были вынуждены признать очевидное — танки стали важной частью современной войны и без них не обойтись.
А раз нужны, значит требуется план и ответственный человек. Человека нашли и им, по иронии, оказался один из наиболее яростных противников танкостроения — артиллерийский офицер по имени Макс Бауэр.
Макс унд танки
Судьба и карьера Макса Бауэра интересны сами по себе. Энергичный артиллерийский офицер, дослужился до чина капитана, командовал батареей. В Русско-японской войне служил наблюдателем при японском штабе. В 1905 году получил назначение в отдел крепостей Генерального Штаба, где служил экспертом по артиллерии. Последнее назначение принесло ему обширные знакомства в немецкой оборонной индустрии, а также в научной и инженерной среде. Впоследствии это сыграет значительную роль. В частности, Бауэр был лично знаком и работал с Фрицем Хабером, прославленным химиком (и будущим нобелевским лауреатом), которого часто называют отцом химической войны.
Примерно в то же время проявляется инициативность Бауэра. Именно он без разрешения начальства заказал у Круппа новый тяжелый миномет. Руководство было недовольно самоуправством и требовало его отставки, однако испытания нового оружия произвели настолько положительное впечатление, что Бауэра оставили в покое, а миномет одобрили к дальнейшей разработке и производству. Благодаря этому миномету немцы получили значительное преимущество в начальном периоде окопной войны, когда их противникам практически нечего было противопоставить им в этом сегменте. До самого конца войны тяжелый миномет оставался одним из важнейших видов оружия немецкой пехоты.
В 1908 году Макс Бауэр получает новое назначение, на сей раз в мобилизационный отдел, где и знакомится с Эрихом Людендорфом. Они становятся близкими друзьями и соратниками, при этом сам Людендорф оценивал способности Бауэра очень высоко и называл его «самым умным офицером во всей армии».
К августу 1918 года Бауэр отвечал за тяжелую артиллерию, распределение ресурсов и расстановку приоритетов в производстве вооружений. То есть был человеком весьма высокопоставленным и влиятельным.
Тут надо сделать важную ремарку — в кайзеровской армии положение в иерархии определяло не столько звание, сколько занимаемая должность. К примеру, Людендорф де-факто был командующим всей германской армией и, с определенного момента, военным диктатором. В то же время максимальное звание, до которого он дорос было General der Infanterie (Генерал от Инфантерии), что примерно эквивалентно современному русскому званию генерал-полковник или американскому Lieutenant General.
Учитывая высокое положение Бауэра, а также тот факт, что именно он был одним из самых сильных и авторитетных противников развития танковых войск, можно сказать, что именно он несет значительную долю ответственности за то, что немцы не озаботились развитием своих бронесил раньше.
Впрочем, к его чести, Бауэр оказался человеком способным к пересмотру своих взглядов. За новую деятельность он взялся с присущей ему энергией и энтузиазмом и в результате появилась связная и достаточно логичная танкостроительная программа на 1919 год. Что в нее входило?
Дер План 1919
В июне 1918 года Бауэр соглашается на производство легких танков LK II, он же Leichter Kampfwagen II. Надо сказать, что к тому моменту немцы уже познакомились и с британскими «Уиппетами» и с французскими «Рено». В отличие от тяжелых «ромбов» или «Сен-Шамонов», шустрые Mark A Whippet понравились немецким военным и инженерам намного больше, что и отразилось на конструкции LK II.
Первоначально планировалось изготовить 2000 легких танков, однако план удвоили. Согласно новому плану, поставка 2000 машин ожидалась в первой половине 1919 года и еще 2000 во второй.
Легкие танки должны были поддерживаться тяжелыми танками новой модели, а именно Sturmpanzerwagen Oberschlesien. Изначально к разработке проекта было привлечено 13 немецких фирм, в конкурсе победил проект капитана Мюллера, которому присвоили кодовое название «Верхняя Силезия» (Oberschlesien). Компании Oberschlesische Hüttenwerke в городе Гляйвиц (Gleiwitz) было поручено изготовить два прототипа в октябре 1918 года.
Вы, вероятно, не поверите, но Гляйвиц еще сыграет свою роль в войне, только в следующей — именно там случится знаменитое нападение на радиостанцию, которое приведет к вторжению немецких войск в Польшу.
Однако, если легкие LK II существовали в виде ходовых прототипов, то «Верхняя Силезия» была всего лишь проектом. Заказ, между тем, планировался не маленький — 400 тяжелых танков немцы хотели получить уже в 1919 году.
Поскольку производство новых танков требовало времени, все понимали, что промежуточным решением будут «бойтепанцеры» — то есть трофейные британские Mark IV. Как я уже писал ранее, их (и их запчастей) имелось достаточное количество, а немецкие техники и инженеры уже «набили руку» в ремонте и модернизации этих машин. Согласно рапортам Шефкрафта (Начальника моторного транспорта, Chefkraft) трофейных «ромбов» на складах имелось аж 170 штук.
В сумме первоначальный «план 1919» выглядел так:
- 7 отрядов Mark IV нового типа под номерами от 101 до 107. Каждый отряд включал три роты по пять Mark IV, то есть в сумме 15 танков на отряд и 105 всего. Существовавшие на тот момент отряды должны были служить кадровой основой для развертывания новых;
- Все отряды A7V планировалось слить в одно подразделение (Abt.1) двухротного состава, по пять A7V в каждой роте;
- Отряды легких танков должны были формироваться по мере производства танков. План предусматривал готовность отрядов 201 и 202 уже в марте 1919 года, а 203 и 204 в апреле. Каждый отряд включал 100 легких танков LK II вооруженных пулеметами. Отряд состоял из трех рот по 31 LK, каждая рота из трех взводов по 10 LK, итого 3х30 плюс один резервный. Всего 31х3=93 танка в трех ротах и штабной отряд в 7 машин.
Изначально, планировалось, что армия получит пушечные LK в соотношении 2 пушечных к 1 пулеметному. Однако из-за неготовности 37-мм пушки были заказаны только пулемётные, всего 1385 машин из требуемых 4000, то есть грубо одна треть.
Однако, не стоит забывать, что пока Бауэр и его коллеги занимались планированием, шла война, вносившая свои коррективы.
В итоге «План 1919» был изменен. Окончательная версия того, что немцы хотели к апрелю 1919 года, выглядела так:
-Один отряд A7V нового типа, сформированный из Abt.1–3, всего 10 танков A7V;
-Шесть отрядов Mk. IV нового типа с 90 «ромбами» в сумме;
-Три легких отряда LK II, каждый по 100 пулеметных танков.
Был ли «План 1919» реальным и выполнимым? И да, и нет. В той части, которая касалась существующих моделей и легких LK II немецкая промышленность вполне могла «дать угля», при условии, что ей бы выдали необходимые ресурсы.
Однако, как раз в этой области у немцев наблюдались нарастающие проблемы. Из-за общего исчерпания ресурсов, которые было уже невозможно пополнять даже грабежом оккупированных территорий, и очень часто не всегда адекватного руководства, с весны 1918-го года немецкая военная промышленность потихоньку начала заваливаться набок. И это при том, что основная масса населения в тылу уже впала в нищету и на горизонте маячил голод.
Взять ресурсы на танки можно было, перенаправив их с производства вооружений, которые явно не помогали в боевых действиях, вроде подводных лодок или надводного флота. Учитывая связи и влияние Макса Бауэра, такое перенаправление ресурсов выглядит вполне реализуемым.
Была ли немецкая танкостроительная программа способна что-то изменить на поле боя? Радикально — нет. В 1918 году немцы не могли превзойти силы союзников ни количественно, ни качественно. Впрочем, это не отменяет того факта, что, если бы война продолжилась, наличие танковых сил могло бы помочь немцам в частных контрударах и при подвижной обороне. То есть, при определенных условиях, возможно помогло бы стабилизировать фронт.
Но это мое мнение. А вот альтернативное, от Кирилла Копылова:
Немцы 1918-го оказались с их танковой программой ровно в том же месте, где их следующее поколение окажется летом-осенью 1944-го — с целой толпой программ и разработок, претендующих на статус вундерваффе. Но при том, что на бумаге все смотрелось красиво, в реальности довести до ума удалось немногое, а что удалось — не стало массовым и решающим. Можно предположить, что максимум, который удалось бы реализовать — это постройка одной-двух сотен танков, которые ни на чтобы не повлияли в целом, страдая от множества недоделок и “детских болезней”.
Когда пушки смолкли
После окончания войны судьба Макса Бауэра сложилась достаточно противоречиво, но — не отнять — ярко. Его верность и дружба с Людендорфом сослужили ему дурную службу. Оба приняли участие в неудачном Капповском путче (Kapp-Putsch), и вынуждены были покинуть Германию.
Людендорф уехал в Швецию, а Бауэр начал карьеру военного и экономического консультанта, опять же связи и опыт позволяли. По личному приглашению Троцкого он побывал в России, работал в Испании и Аргентине. В России издал книгу про тактику газовой войны и несколько статей в журнале «Война и мир. Вестник военной науки и техники», а также написал и опубликовал книгу «Земля красных царей».
В 1925 году был амнистирован на родине, в 1926 уехал в Китай по приглашению Чжу Цзяхуа, а через год получил пост военного советника самого Чан Кайши. В Китае Бауэр не прекращал кипучей деятельности, налаживая торговые и промышленные связи с Германией и, в целом, именно благодаря его усилиям между Китаем и Германией возникло и успешно шло торгово-промышленное сотрудничество аж до 1941 года. Еще одним значимым достижением Бауэра стала организация Военной Академии в Нанкине, куда он даже пригласил 20 бывших немецких офицеров. Если бы не внезапная смерть, ещё неизвестно до чего бы доросла китайская армия, может маршировали бы сейчас в штальхельмах, как аргентинцы.
Но, 6 мая 1929 Бауэр умер в Шанхае от оспы. Есть мнение, что оспой его намеренно заразил кто-то из китайских противников или конкурентов. Что поделать, Восток — интриги там совсем не те, что в Германском Генеральном штабе 1918 года.
План 1919 так и остался на бумаге, война закончилась.
К окончанию Великой войны ни одного тяжелого танка типа «Верхняя Силезия» не было построено, был изготовлен только деревянный макет. LK II были проданы Швеции и «доведены до ума» немецкими и шведскими инженерами.
Работы над легкими и тяжелыми танками не пропали впустую. Накопленный опыт и некоторые технические решения впоследствии пригодились немецким танкостроителям при разработке новых боевых машин, например, Panzerkampfwagen Neubaufahrzeug.
